Алдияр Токтаров: “Современные АЭС обладают повышенной системой безопасности”
Созданная не так давно Ассоциация развития атомной индустрии (AIDA) в эти дни проводит активную разъяснительную работу по планируемому строительству АЭС в Казахстане. Предстоящий референдум расставит все точки над “i”, но насколько четко понимают казахстанцы поставленный перед ними вопрос? Разъяснить все плюсы и минусы – такую задачу ставит перед собой и председатель AIDA Алдияр ТОКТАРОВ. В “Гостиной Литера” он ответил на многие животрепещущие вопросы.
– Алдияр, для чего создана ваша ассоциация?
– Ассоциация создана по инициативе группы казахстанских отраслевых экспертов и компаний, для того чтобы проводить консультации с государственными органами и представлять общее компетентное отраслевое мнение в уполномоченных госструктурах.
Мы стараемся понятным языком доводить информацию до людей, которые хотят принять взвешенное решение на референдуме. Открыто транслируем свое мнение, приводим оценки международных экспертов, которые работают в ведущих компаниях.
Для себя мы выделили четыре основные цели. Первая – проведение экспертного анализа различных инициатив, поддержка при разработке стратегических документов и законопроектов. Все это необходимо, чтобы отраслевые организации и бизнес могли бы быть полезными для того же проекта создания станции. А таких желающих может быть много.
Это не только традиционные участники отрасли, но и строительные компании, производители электрооборудования, кабельной продукции, потому что атомная энергетика охватывает десятки других секторов экономики и производства. Так вот, задача ассоциации состоит в том, чтобы их голоса и оценки были учтены при разработке стратегических документов, связанных с развитием казахстанской атомной энергетики.
Второй целью для себя мы определили консолидацию общего мнения в отрасли и представления его как в законодательные, так и в исполнительные органы: Минэнерго, акиматы, другим заинтересованным лицам.
Таким образом, наша ассоциация занимается тем, что объединяет бизнес и экспертов, которые могут формировать более компетентную отраслевую повестку, а затем представлять ее в соответствующие органы.
Третья цель базируется на том, что атомная отрасль в мире функционирует как транснациональная объединенная система.
Зачастую на международной арене отраслевые интересы какой-то страны представляют именно ассоциации, имеющие мандат или моральное право на то, чтобы говорить от имени отрасли того или иного государства. И здесь мы видим себя в качестве мостика между нашими экспертами, компаниями и международными структурами.
Это могут быть и вендоры, и поставщики, которым интересно получить компетентное мнение о работе в Казахстане. Также и наоборот, если казахстанским компаниям интересно получить компетентное мнение о работе зарубежных компаний, наша ассоциация будет этому способствовать.
И последнее – мы, когда только образовали нашу ассоциацию, предвидели, что наша помощь понадобится именно при подготовке к референдуму. Потому что именно такого рода общественные организации, как наша, могут брать на себя заботу по доведению до населения экспертного мнения понятным и простым языком, опираясь на общепризнанные факты.
– Значит ли это, что Вы лично за строительство АЭС?
– Да, у меня положительная позиция в отношении этого вопроса. Я думаю, Казахстан, обладая уникальным преимуществом в виде запасов урана и развитой промышленности, может извлечь значительную выгоду из этого проекта. К тому же я считаю, что мы не должны сознательно загонять себя в рамки, делая все ставки на один или два источника энергии и полностью отвергая другие. Для развития нужен грамотный энергетический баланс, и я вижу АЭС в этом балансе в будущем.
– Один из страхов, которым руководствуются противники строительства – это история с Семипалатинским полигоном, Чернобыльской АЭС. То есть многие сейчас заострены на печальных последствиях, на радиации и так далее, нежели на эффективных возможностях. Что Вы можете сказать по этому поводу?
– Да, в истории нашей страны был ядерный полигон, но строительство АЭС – это совершенно другое. За всю историю АЭС в мире было только три крупных аварии – в США на Три Майл Айланд, в Украинской ССР на Чернобыльской АЭС и в Японии на Фукусиме. Эти уроки извлечены и приняты в разработку. Те электростанции, которые строят сейчас, обладают повышенной системой безопасности.
Кроме того, есть четкие механизмы реагирования на возникающие проблемы.
Как бывший сотрудник Казатомпрома я не понаслышке смело утверждаю: к мерам безопасности в атомной промышленности у нас относятся очень серьезно.
– То есть бояться радиационного облучения не стоит?
– Приведу примеры из жизни. Я был на шести АЭС в мире. В Словении обратил внимание на электростанции Кршко, что чуть ли не сразу за забором находится теплица, в которой выращивают разные культуры, цветут подсолнухи. Это пример одного из показателей, что страны, которые знают, как это работает, не переживают по поводу радиационного воздействия. Просто потому, что его нет.
Есть еще опасения на тему отходов, отработанного топлива. В случае строительства АЭС оно будет идти на переработку. Такие примеры в мире тоже есть – например, Франция, таким образом, минимизирует свои затраты на новое ядерное топливо.
– Строительство АЭС запланировано на территории озера Балхаш. Как известно, весь берег задействован малым бизнесом. Не будут ли ущемлены их права? И второе – смогут ли казахстанцы без опаски купаться в любимом озере?
– Однозначно известно, что озеро Балхаш не пострадает, потому что АЭС потребляет минимальное количество воды для собственных нужд. Казахстанцы могут беспрепятственно отдыхать, как и прежде. Обмеления не будет. Например, в Бразилии АЭС стоит на берегу океана, и там же купаются отдыхающие, занимаются рыболовством. Местным жителям строительство проекта даже выгодно: это новые рабочие места, развитие местной инфраструктуры.
– Какие еще есть преимущества от строительства АЭС?
– В мире много хороших историй успеха, когда инфраструктура вокруг АЭС развивается.
Проект АЭС очень наукоемкий и способен поднять страну на новый уровень. Это и развитие промышленности и науки, и производство ядерного топлива, и развитие кадров.
– Вы не понаслышке знакомы с работой АЭС в других странах. Какая из них похожа на нас и по уровню экономического развития, и ментально?
– Я бы привел в пример Аргентину. Страна проходит сложные экономические времена, но обладает собственной внутренней компетенцией ядерных программ.
Она производит ядерное топливо, и они сумели построить собственные реакторы, развить своих специалистов, которые могут уже максимально эффективно использовать свои знания для страны.
У Казахстана есть такие же возможности. Мы в наиболее выгодной позиции, чем страны-новички – как Эстония или Турция. Но и они серьезно настроены на развитие компетенций.
Казахстан обладает серьезным потенциалом. У нас есть Казатомпром и его огромное влияние на поставки для мировой ядерной энергетики. Нам стоит использовать этот потенциал, чтобы развить себя.
– Снизятся ли тарифы на электроэнергию со строительством АЭС?
– По моему мнению, у нас достаточно низкие тарифы на электроэнергию, которые сдерживались нерыночными механизмами. И мы пришли сейчас к тому состоянию, что у нас вконец износились генерирующие мощности. Многие ТЭЦ подходят к своему “пенсионному возрасту”. И именно эту генерацию придется чем-то замещать. Эта роль в Национальной энергосистеме (НЭС) республики и отводится атомной электростанции.
Полагаю, что тариф будет расти, и нам этого никак не избежать.
То, что АЭС однозначно сможет сделать, – это привести к предсказуемому тарифу, который можно будет использовать для долгосрочного планирования.
Это даст отечественному бизнесу возможность планировать свои расходы, скажем, на пятилетку. Есть такая интересная статистика по Европе, в частности по Франции и Германии. У первой 70% генерируемой электроэнергии приходятся на АЭС.
Во Франции значительно выросли тарифы на воду и газ, а электричество за последние два десятилетия, если не ошибаюсь, подорожало всего на 15%.
В Германии по каким-то внутренним причинам приняли решение закрыть атомную генерацию. И за последние годы у них произошел резкий рост стоимости электроэнергии. В итоге сейчас бизнес уходит из страны. Происходит ее деиндустриализация. Убыточной становится промышленность, традиционно требующая больших затрат электроэнергии.
То, что АЭС дает, и от чего, на мой взгляд, опрометчиво отказались в Германии, – это надежность генерации и прогнозируемая стоимость тарифа.
Миргуль ДЖИЛКИШИНОВА
